— Чёртовы водоросли! Чёртовы мысли!

Зеленое, не Саргассово море было до самого горизонта. Под ним действительно были водоросли.

Казалось бы, все просто: дождаться нужного момента и с отливом выйти в море. Деревянный баркас – классика поморской культуры. Правда, теперь с мотором. Тем проще.

Лодка свежеокрашена ядовито зеленой краской. Точь-в-точь как и сами водоросли. Конечно же, они непростые. Ламинарии – чудо японской культуры. Без них суши не сложишь, не свернешь. Хотя, какие в московских ресторанах суши – не мне ругать, а вот водоросли им точно нужны. И в русских морях они тоже есть. Места только надо знать. И время.

Для справки: Laminaria (лат) — род из класса бурых морских водорослей. Но, поверьте, никто из сборщиков тут не называет их «морской капустой», хоть они и употребляются в пищу. В Белом море обитает ламинария пальчаторассечённая, которая растёт, образуя густые заросли, в местах с постоянным течением, формируя «пояс ламинарий». Большие подводные водорослевые леса образуются обычно на глубине от 10 метров. Но на каменистом грунте ламинарии встречаются до глубины 35 м. Представьте неразветвлённый стволик длиной до 20 метров бурой окраски (пока не высохнет). Он прикрепляется дисковидной подошвой ко дну и растет по 10-20 лет. Лично у меня – прямые ассоциации с бычьими цепнями в кишечнике человека.

Но старатели не думают об ужасном. Они думают, как заработать. Для этого же надо знать места. И время.

Обычно все стремятся на заработки в Москву. Хотя бывают и исключения. Один мой творческий друг так проштрафился, что выбор был между тюрьмой и… и нетривиальными путями. Но он выбрал путь прямой: 3 месяца подготовки в подмосковном лагере, 7 ходок на Донбасс, потом командировка в Сирию. Крестоносцев тоже на юга тянуло. Ну а что? Денег платят много и кормят хорошо. Лучше, чем иностранный французский легион – патриотичнее хотя бы.

Другой в подобной ситуации выбрал путь еще короче и стал егерем. Тоже вариант: на 100км ни одного человека. Не только конкурентов. И деньги платят, еду, ГСМ подвозят. А долгими зимними ночами – сиди себе и рисуй в фотошопе. Дизайнер на фрилансе. Мечта! Не всем же солнечное Гоа уготовано. Он, конечно, возмужал за годы, окреп (не как художник, а в кости), но в творчестве это тоже отразилось. Все же мысли материализуются. У него вот в картинах. Если сравнить с другим известным бегуном от себя и мира – путешественником Конюховым, то картины Фёдора – просто халтура. Говорят – все мысли материализуются.

— Чёртовы водоросли!

Чёртовы? Да хотя бы запах: запах в море, запах в лодке, запах в тракторе, запах в сушильнях и на складе. Теперь догадываетесь, почему многие на дух не переносят морскую капусту? Сколько бы капусты на ней раньше не заработали.

Это их общий дружок ему посоветовал: «Нужно свалить? Рекомендую Со-Ло-Вки!» А что? Там же не только монастыри: древняя культура – ты пройди лабиринтами мегалитическими – все мысли наизнанку вывернутся. Или зайди в заброшенные бараки ГУЛАГа – мыслей вообще не останется. А на краю… поселок есть. Туда монахи не ходят. Хотя там баб нет. Зато заработать можно хорошо. За сезон столько, что остальной год – спокойно загорай в Тае. А потом – снова сюда. С ранней весны приплывают из Архангельска мужики: поправляют домики, растягивают сушильни, красят лодки, ремонтируют простую, но помогающую технику. А как лед сойдет, и солнце подкормит водоросль – начинают промысел.

На самом деле – поселок не один. Были и конкуренты на другом конце архипелага. Но мужики их не любили. Возможно, завидовали: там жили те, что слабже духом – они жили с бабами. Или, выходит, сильнее? В целом – такой же поселок, но более державный: даже таксофон по программе телефонизации всея Руси стоял, хоть и без провода. И флаг висел, хоть и без нижней полосы… Но мужики их не любили. Говорят, даже рейды устраивали «на бабс»… Но мне кажется, это обиженные наговаривают. В его поселок тоже разные женщины заходили. И паломницы строгие, но смелые – мужчин не боящиеся, а только Бога. И туристки — задорные велосипедистки – даже Его не боящиеся. Что им надо было? Мужика как обычно? Может и так, но не наши труженики их интересовали – а лодки. На загадочный остров за горизонтом хотели они попасть. К тайным древним лабиринтам и старцам мудрым и всесильным, прячущимся пожизненно в скитах подземных.

Ну а он смотрел на вертящих хвостами туристок или же недоступных матрон не оценивающе, не с любопытством вожделения, а с безразличием усталости:
— Нет, девчата, у нас – водоросли. Работа.

Послал так послал. Лично я только однажды убедительнее аргумент слышал. Нам тогда нужны были лошади. В Монголии. Казалось бы, что тут такого? Монголия – страна лошадей, там на каждую бусурманскую душу населения – с десяток конских голов (да еще овец, буйволов, яков и верблюдов). Но никто не давал нам лошадей. Казалось бы – всего-то 100 км надо было проехать по бездорожью. А у них, видите ли, сенокос! И по-всякому просили, и деньги совали, и удваивали цену. «Нет! Непонятливые русские! Сенокос!». Еще раз удвоил я цену, а в ответ грустный монгол мне устало говорит: «Ты пойми: сенокос! Мы сейчас даже контрабанду в Россию не возим – некогда нам». Я тогда многое в жизни понял. Если бы наш герой побывал со мной в Монголии, он бы тоже цену деньгам осознал, и дома в авантюры коммерческие не влезал. Понимаете? Деньги – это бумажки. А сено – это жизнь. Зима пройдет – и что останется? Сырые бумажки или живой скот. Выбор для монгола был очевиден. Видимо, поэтому у монгола столько голов.

Ну а тут бизнес был прост: главное, найти подводную полянку с водорослью. Косой (такой длинной и заковыристой, что сама Смерть позавидует) ее со дна подрезаешь, в лодку собираешь. По-ГОСТу процесс назывался «драгирование», но все просто «косили». В поисках же – главное отлив: ниже вода – глубже дотянешься. Много нюансов, конечно: за миражами не уйти, сирен не слушать, ну и за русалкой не нырнуть бы. А вдалеке еще остров самых строгих монастырей – туда прибьет – вообще рассудок оставить можно. И главное, не трогать руками мокрые водоросли. Хотя, они такие слизкие и противные, что это казалось ему очевидным. Так мужики его перед первым выходом наставляли.

Они вообще его на удивление легко приняли. Указали на домишко крайний (хоть и не особо стойкий), даже помогли с лодкой. А там, на берегу, целое кладбище китовое – ребра да рангоуты дохлых лодок прошлого века – выбирай по вкусу, коль ихтиолог.

И стал он в море выходить. В море времени много «на подумать». Ни телефонов, ни телевизоров. Еще – ванны горячей нет. Да и баня нормальная лишь в единственном поселке городского типа, а это 30 километров бездорожья. Пока доберешься назад, забудешь, что помылся. Нет бы прям тут. А в лодке просторно – это же какая ванна – на зависть люкс-номерам. Вы только представьте: лежишь в горячей воде, руки расправив по бортам, а за бортом холодное море для контраста, низкое северное небо, полярные дельфины плещутся. И тебе тепло, мягко… Русалка уже через борт переползла… Теплая. Кто говорил, что они хладнокровные?

— Стоп! Чуть не обделался в гермоштаны. Чёртовы водоросли! Чёртовы мысли!

В общем, стал он как все в море выходить. Промысловики – индивидуалисты. Каждый сам за себя. Особенно в море. Но на удивление скоро мужики сделали его если не лидером, то символом. Все дело в течениях: не культурных, а обычных, но не простых – водных. Аномальные эти места: никто не знал время следующего отлива. Рассчитать его не брались ни гидрологи, ни гидрометцентр (ну вы понимаете – им доверять – вообще без еды останешься). Так что приходилось всегда вестового держать на берегу посменно, чтобы не пропустить течение.

А работы и без бдений побережных – выше ватерлинии: бережно перегрузить ламинарию (она же когда мокрая – её под тонну), довезти до своих угодий, расстелить-развесить на просушку, да вовремя собрать (лето на северах короткое: две недели – уже удача), под крышей досушить (а это дрова, растопка, заботы) и в пачки, как пионеры макулатуру готовую, перевязать. Географ бы пошутил: вначале распять как канадский флаг, а потом еще и нарвать – на британский.

Вот такие брикетики нарезанные – уже конечный бесценный товар. Сами посудите: это же 400р за кило. Но с этими вязанками надо ждать корабль с большой земли и закупщиков. Правда, с корабля на пирс в порту они уже будут перебрасываться по 1000р, а в Москве су-повар ресторана выложит две штуки за тот же килограмм. Можно наркотики не продавать. Но наш герой это понял уже в конце бизнес-цепочки. Если бы он до этого наркотики в Москве не продавал – то и на Соловки не попал бы.

Так вот, наш москвич не зря два института закончил: собрал он старые таблицы приливов за разные года, посидел две ночи полярные и свой алгоритм прикинул. И хорошо получилось: скоро вестового мужики сняли, точнее, работу его упростили, до фразы «Подъем! Колян выходит». Ну и следом за ним, натянув ботфорты и резиновые перчатки по локоть, выходили остальные.

Однако слава не очень баловала Николая. Мужики его полюбили, но хуже – его полюбили водоросли. Видимо, дело в перчатках: среда там такая активная, что самые толстые перчатки волдырями покрывались. По пять-семь пар за сезон изнашивали трудяги.

Николай же неподготовленный, понимаете, приехал. И после прогоревшей подаренной мужиками пары, голыми руками грузил. А дело это заразное. Как и всякая любовь. И вот, выйдет он в море и настойчивые голоса слышит:

— Не режь нас, Николай, мы тебе все что хочешь покажем. Все желания твои – закон!
— Да что вы мне покажете сегодня, чёртовы водоросли?! Насмотрелся я уже ваших русалок – даже туристок не хочу более. Хотя, это еще мягко и нежно с русалками, вот когда белуха грузином обернулась, вот это была жесть! Бррр…

Это он не с собой разговаривает. А с водорослями. У Лема целый океан разумный был. Тут же – всего-то полянки подводные. Однако, чудо невиданное. О чем бы ни подумал Николай – все начинает жить в его сознании. Ярче снов, ближе галлюциногенных приходов его бурной московской жизни. Впрочем, герой Лема не издевался над Солярисом, не распинал его щупальца, не иссушивал на палящем солнце.

Мистики это состояние называют «глубокой медитацией». Но из медитации можно встать и выйти. А из лодки? Куда ты нафиг выйдешь? Наверное, так же сладострастные сирены заманивали на дно моряков. И вот – все мысли в нем начинают жить. Словно книжку читает или даже фильм по этой книжке смотрит. А сам он – главный герой фильма, настолько правдоподобный, что хоть за Оскаром на сцену выходи. Скажете, кому-то под грибами и травой и не такое мыслилось? Да только это как смотреть кино и быть в кино – чувствуете разницу? Все равно не верите? Ну и ладно. Такое дело – не все верят же. Вот он и варился в своем мозгу, как в моряцкой похлебке из водорослей.

— Чёртовы водоросли! Чёртовы мысли!

Мне кажется, или в этой сказке мало сказочного? Тогда углубимся и послушаем его мысли:

Поверьте, в зоне ламинарий всего хватает. Вот сейчас перед ним еще одна русалка. Любила она мужчин. Но не простых – только творческих. Нонче это в тренде: мужественный романтизм – борода, запах тайги. И многое им позволяла. Да и не только с собой, если сблизиться удавалось. Насколько много? Вот все что ты возжелаешь творческого, все творческие свершения – сбудутся-свершатся. Не верите? Егерь много картин пожелал. Они, конечно, еще не на стенах, но мазок к мазку выкладывается. Терпение – только терпение. Ах, хороша чертовка была! Коляна же так творческие мысли замучили, что он, наоборот попросил отдыха от мыслей – хоть на недельку. Сказано – сделано. Но он её прям возненавидел через неделю. Знаете почему? Узнал, что она для сирийского друга сделала. И не считайте это ревностью. Если я, например, заказал бы книг, то тот возмечтал сделать порнофильм с собой в главной роли и с десятком звездных актрис в массовке. Вы спросите: «А что? Так можно было?» И Коля спросил!

Оказывается, да – это же тоже творчество! Хорошо еще, фильм только с актрисами был. Ой как он испугался, когда понял что и сам в него тоже загреметь мог. Берегитесь чужих желаний. И собственной зависти.

Тем временем, на горизонте показался парус. Показался? Или и правда… сейчас проверим. На сегодня уже косить сил не было, и чтобы отвлечься он положил румпель в сторону яхты. На выходе из зоны ламинарий повеяло свежестью. Не только в воздухе, но и в голове…

— Фух… здравствуй, белый свет, привет и тебе – Белое море!

На яхте парочка. Нудисты? Извращенцы – это же полярный круг! Впрочем, девушка хороша. Настолько, что Николай засомневался: вышел ли он из зоны действия водорослей? Или теперь зараза поглотила его настолько, что эффект не пройдет никогда?

— Здрасте….
— И вам не хворать. Но вы бы лучше укутались. И глаза мне сберечь, и вам иммунитет сохранить.

Парень протянул ей купальник.

— Рыбачите?
— Нет, на рыбу времени нет. Да и водоросли кормят.
— Вегетарианство?
— Просто работа. Товарно-денежные отношения. Я же чего хотел-то: вы бы сворачивали отсюда – впереди зона отмелей. Киль обломаете, а если в воде окажетесь – пиши пропало: водоросли тут жгучие. Опаснее вашей морячки.

***

Новый отлив. И снова как молитва:
— Чёртовы водоросли! Чёртовы мысли!

Лучше бы не мысли приходили, а желания сбывались. Но тогда нужны не ламинарии, а золотая рыбка. И это была бы совсем другая сказка. А что? Можно же не повторять ошибок с русалкой-порнорежиссёршей. Можно же представить рыбку мысленно, а желание загадать уже реальное:

Так не сказочный мужик, а Николай поймал рыбку обычную, ну а дальше всё как в сказке полагается: говорит она человеческим языком, мол, буду тебе все желания исполнять, пока они не кончатся.

— А что потом? – забеспокоился он.
— А вот тогда я тебя отпущу, и ты, наконец-то, станешь свободным.

Эту сказку мне Николя сам рассказал. И спросил:
— А ты встречал рыбу, нашедшую просветление в Будде?

Воистину, бойтесь своих желаний. Он знал, о чем рассказывал.

В тот день – в поселке оживление. Но не отлив, наоборот – высокая вода и большой корабль на горизонте. Без паруса, видно, от поселка конкурентов идет. Наконец-то долгожданные скупщики. Покидали мужики все свои сушеные пачки – и навстречу, как толпа утят в ванной. На приемке строгая баба: попробуй с такой поспорь – это не русалка. Весы, торг, шум, все как обычно. Но на борт никто не поднимается – и бабы боятся, и вообще – традиция. Каково же было удивление и той бабы и наших мужиков, когда Колян, как белогвардеец на последний пароход из Одессы, забрался на корабль:

— Красавица, добросите до Архангельска?
— Отчего же не подбросить красавца? Только чур – приставать будешь.
— Всё буду, дорогая. Только в воду не кунай.
— Мужики, отведите баркас и заколотите дом. Только это… я больше не вернусь, так что: ПРОЩАЙТЕ!

В общем, чемодан, вокзал, аэропорт – Тайланд. Где я Николая и повстречал этой зимой. О чем он жалеет?

Да и жалеет ли он? Я думал да: ему же не повезло – он выбрал СОЛОВКИ. Не Тайгу, не Сирию, не законопослушный быт Москвы. А через месяц понял: нет – не жалеет. Он научился не бояться своих желаний. А это многого стоит.

Правда, как цена – на дух не переносит «морскую капусту» и безразличен к капусте в банкнотах. Да и хрен с ними.

***

Фотографии — так просто, как напоминание, что вовсе это и не сказка: