История про то как пишутся истории.
Когда-то истории просто рассказывали: зачин-узелок и пошла длинная история, как из клубка ниток связывающая полотно сюжета. Но прогресс не стоит на месте.
Сейчас основа любого сюжета – Цепочки. Цепочки – отдельные линии историй, характеров, размышлений, тянущиеся сквозь всё произведение. Они переплетаются в Сцены формируя Главную Тему. Это похоже на ткацкий станок, плетущий чулки: Челнок сплетает цепочки-нити в узлы-сцены, формуя этакий шланг: смысл-тему. Обратите внимание, шланг с полой внутренностью. Хотя мне нравится другая аналогия:
Производство пластиковых труб. Там совершенно такой же станок-экструдер, и такая же конечная форма. А получаются громадные «макаронины», магистральные каналы, по которым можно даже ходить. Они выдерживают десятки атмосфер давления. При этом, прочность трубы зависит от толщины пластика в стенках. Но можно сэкономить: запаять в стенки кевларовые нитки, сплетенные как раз в сетку-чулок. Аналогично делается корд автомобильных шин. Как результат, можно в два раза сократить толщину стенок (а значит и стоимость), сохранив прочность.
Чем эта аналогия интереснее? Смотрите. Пластик – это собственно наполнение истории. Но если нити не пересекать, то трубка разъедется. Или же надо делать оооочень толстые стенки, что дорого и неподъемно (как для труб, так и для рассказа). Можно уплотнить историю, каждый абзац насытить уникальными событиями, шутками, и т.д… и сделать тяжеленную толстостенную трубу, которая окажется неподъемной даже для производства и монтажа. Представьте писателя, который вместил в сотню страниц весь свой многолетний опыт, наблюдения, размышления, ощущения. Был писатель. И кончился.
Так что вернемся к цепочкам. У нас то они невещественные. Нет пластика, нет кевлара. Литература вообще не очень реальный вид деятельности.
Представьте, сороковые годы XX века. Дрезден, Гамбург, Токио… Много кандидатов для представления. Их объединяет чудо природы: Огненный смерч. Рукотворное, даже бомботворное, чудо природы.
Огненный смерч — атмосферное явление, образующееся при объединении множества очагов пожаров в один. Воздух над образовавшимся пожаром нагревается, плотность уменьшается и он поднимается вверх. Снизу на место нагретого воздуха поступают холодные массы воздуха с периферии пожара. Прибывший воздух также нагревается, возникший механизм подсоса воздуха действует как непрерывно работающие кузнечные мехи. Образуются устойчивые центростремительные направленные потоки, ввинчивающиеся по спирали от земли на высоту до пяти километров. Возникает эффект дымовой трубы. Напор горячего воздуха достигает ураганных скоростей и температура в центре пожара поднимается до 1000˚С. При этом всё, что находится рядом с эпицентром огненного смерча, «всасывается» в огонь восходящим потоком воздуха. Так продолжается до тех пор, пока в районе пожара не сгорит всё, что может гореть.
Понимаете? Эффект трубы, но трубы нет. Стенки неосязаемы, как Саргассово море без берегов (район антициклонического круговорота вод в Атлантическом океане, ограниченный течениями).
И вот… Гамбург, 28 июля 1943 г., или Дрезден, 13 февраля 1945 г. Доблестные американские бомберы с ночи вылетают на задание. Что было дальше, Воннегут описывал в Бойне номер пять. Просто представьте: пламя до небес, свист ветра – и этот ветер срывая все тянет в центр этого пламенного столба. И людей тоже. И… кто-то еще держится за стены-трубы, а мимо пролетают те кто сорвался. И улетают куда-то в небеса
Хотя это уже не они, а пепел в виртуальной дымовой трубе. Пожалуй, это примеры самого эпичного крематория: «И ты откроешь окно, но едва ли ты вспомнишь меня, когда повалит дым из трубы…»
Так и хорошо сплетенная история: в невидимых стенках цепочек, если достаточно сильно разогреть сюжет — затянет любого читателя. И магией катарсиса вознесет под небеса. Может быть даже к Богу.
Но это уже зависит от Автора. Это он ткёт трубу истории. Обратите внимание: труба – суть пуста. А то что по ней польется – это как раз мысли и эмоции читателя/зрителя (а не писателя!). Задачи же писателя всего-то навсего:
- Подставить трубу к тому месту, к наполненному источнику, чтобы много полилось.
- И направить туда, куда бы с пользой пролилось.
В чем это выражается на практике? Например, писатели давно не пишут, не то что на печатной машинке, но и ворд – это уже не литературный инструмент, так записульки накидать в момент вдохновения.
Современные писательские программные среды напоминают программистские комплексы: база данных, много окон, настройка параметров, инициация и заполнение массы переменных, компиляция в различные виды отображения и представления. А планирование романа напоминает кропотливую работу штаба перед наступлением группы армий.
Так что, ироничная фраза «писатель – инженер человеческих душ» за 50 лет трансформировалось из иронии в настоящую реальность.
Наблюдения эти скорее про западный литературный метод. Увы, но и тут кажется мы сильно отстали. Нет, конечно есть и совсем другой метод, некогда менестрели, акыны просто брали и рассказывали, а люди слушали раз за разом, без возможности оторваться.
Вспоминается придание про Блаватскую, которая записывала «приходящую информацию» сразу двумя руками (как вам литературный метод «по-македонски»?). А потом возмущалась, когда ее спрашивали «что она тут имела ввиду?». «Не спрашивайте меня! Я просто записывала!». Так и сейчас многие садятся перед клавиатурой, раскрывают на макушке свой канал связи пошире и ждут… а потом чепятают-чепятают.
Держаться ли корней и Гомера? Или же догонять цивилизацию создавшую Гомера Симпсона? Или же суметь спрясти оба направления.