Он был странный еще
Она пришла – хорошо

Сколько в мире океанов?

С седьмого класса он знал правильный ответ как дважды-два: четыре. И мог легко показать их на глобусе, как и маршруты первоплавателей и прочих пиратов.

А по отголоскам ЕГЭ спустя 25 лет эхо донесло: океанов уже пять. Как это пять?! Земля не увеличилась, ничего вроде бы крупного не рыли, даже ядерные испытания запретили, а их стало пять. Начал разбираться. Увы, не только политики способны перекраивать глобусы. От трех океанов оттяпали по кусочку и вывели еще один вокруг Антарктиды: Южный океан. Он сразу счел его каким-то виртуальным, ведь, по сути, у этого океана была только внутренняя граница: побережье Антарктиды, а снаружи — «как-то так, где-то там». Но мировой океан беззащитен. Поэтому ученые и любят надругаться над частями природы.

Ему захотелось вступиться. Самым маленьким по-прежнему оставался Северо-Ледовитый. Его объем 18 млн км³. Но вода не только под нашими ногами, но и над головой. Спросите Ноя – он расскажет, как много ее там. Ученые, надругающиеся над небом, подсчитали точно массу атмосферы: 5·10¹⁸кг. Это человек на 80% состоит из воды, атмосфера в этом смысле чище. Общая масса водяных паров равна 1,2·10¹⁶кг. Он взял карандаш, перемножил степени, и вышло, что в Океане 1,8·10¹⁵кг воды (в пятнадцатой!) а в Небе 1,2·10¹⁶кг (в шестнадцатой!). Так что над нами океан даже похлеще. Не забудьте зонтик.

И в этом океане (шестом, выходит? Или пятом, если по массе судить?) тоже много кораблей. И они тоже иногда терпят бедствие. Любовь и Небо знают много трагедий. Женщинам не место в море, но сколько же их в воздухе, как Ангелов! Так 40 лет назад пилот шел на взлет в Новосибирске. Он знал: пока самолет бежит по взлетке, она бежит к другому. Быстро, больно. Самолет оторвался от полосы Толмачево и вместо запланированного маршрута взял крен влево. Вскоре обломки самолета вперемешку с обломками пятиэтажки сползали к земле. А голова пилота скатывалась по лестнице с четвертого на третий этаж. Сгорело 5 человек. Она не пострадала. Хоть и быстро бежала. Промахнулся подъездом. А вы как думали? На земле тоже опасно. По статистике – в Пятом океане безопаснее, чем вечером в Москве.

Трагедии продолжаются и в наши дни, обычно в этот момент судьба зависит от диспетчеров. Дежурящих на твердой земле. В безопасности, хоть и в Москве.

Как самолет с заглохшим двигателем – она мигала сигнальным огнем и просила посадку. Формально в голосе не было паники, корректный запрос согласно инструкциям на случай ЧС. Но долго бы не протянула.

Он принял её. Она была уверена – её спасет секс. Он знал: её спасет просто быть рядом… в сопровождении служебной машины, мигающей follow me – она спокойно проехала до стоянки и утром полетела дальше.

Не воспользовался. Нет, это не пафос. Жалел ли он? Нет – это работа…

И лучше так, чем виртуалы на флайсимуляторе, просто выполняющие рейсы за монитором. По статистике, около 4 500 мужчин, мечтающие о недостижимой профессии, в этот момент дома играют в пилотов гражданских рейсов.  Нравится Боинг 777? Интересно, что там в Шанхае? А полетели! В динамиках свист двигателей, виртуальный диспетчер произносит: «добро», побежали… джойстик на себя, и полетели! И теперь 8 часов смотреть в прорисованные графической системой на мониторах облака. Всё по серьезному! Вот бы по интеркому вызвать стюардессу: «Леночка, еще кофе, пожалуйста». Но Леночка не придет.

Он же не играл в игры. Люди играют в пилотов, но никто не хочет играть в диспетчеров. Как никто в школе не хочет стоять на воротах. Он просто жил. Работал. Творил. Был.

Следующая-Она: Бухгалтерша. Работа сломала её, а она сломала шею главбуху своими гроссбухами. Но осталась женщиной. Женщиной, окруженной тишиной и пустотой стен. Больше года. Она боится таблеток и боится людей. Но как женщине ей просто нужно ощутить себя в мужских ногах. Если бы не было аэродромов, самолеты бы просто не летали. Ах знали бы вы, сколько всего есть в мире: запасные аэродромы, аэродромы подскока, фронтовые и полевые…

Что главное в работе авиадиспетчера? Правильно! Чтобы траектории никогда не пересеклись. Зачем катастрофы? Так и он — всегда следил за тем, чтобы все параллельные линии никогда не пересекались, как бы ни хотелось геометру Лобачевскому. Забавно, но пилоты встречаются в обычной жизни. Выпивают в барах, травят байки, сравнивают аэродромы, обсуждают диспетчеров: и там и тут — жизнь. Про него говорили: «С ним сложно, но интересно».

Еще один звонок:

— Сколько сегодня?
— Пятеро
— Немного… видимо накопилось за неделю человек 30?
— Угу… представляешь, все с 22й по 26й этажи.
— Плотненько.

Реаниматорша. В онкоцентре. Людей привозят умирать не только в хосписы. Но в клинике их деликатно вначале спасают. Этика и работа таковы. Она же без лифта бегала по высокой башне на Каширке, откачивая и оживляя изначально неживых. Дом вечной Кармы. А по ночам заливала баги своей кармы эндорфинами. Вечная жизнь. Дальняя авиация предполагает дозаправку в воздухе. Ответственейшая процедура!

Одна моя знакомая на вопрос «почему ты пошла в патологоанатомы?» беззастенчиво искренне отвечала: «не люблю живых людей».

Другая же Она любила людей за их мозги. И шесть лет была отличницей Медицинской Академии.

— Кем ты будешь, когда вырастешь?
— Нейрохирургом!

И вот, пятый год – время распределения. У медиков все так неспешно, пока никто не умирает. Наконец-то вокруг настоящие нейрохирурги. Их вердикт един:

— Девочка, протяни руку, выпрями пальцы. Видишь? То, как дрожат твои пальцы, называется врожденным тремором. Пока ты четыре года ручкой лекции записывала, это никого не интересовало. А резать… резать мы тебе только трупы доверить можем.

Её не надо было трахать. Достаточно было слушать (трупы — собеседники неважные). И не перебивать (если ночью в морге перебивают, это немного шокирует). А слушать было что… Криминальная патанатомия имеет свою специфику: ОПЕРа звонили и просили её то снять труп, провисевший в петле пару недель (сами подойти боялись), то на огнестрелы звали – не пачкать же костюмы! А потом она ставила свечи над телами, отпевала самоубийц… Церковь то на такое не пойдет. Она же боролась с миром и за весь мир. Самурай с самым маленьким мечом: скальпелем. Теперь вы понимаете, как важна тишина и спокойствие в эфире.

Пикирующий торпедоносец во время войны в среднем проживал 1,2 боевых вылета. Она была из таких отчаянных. Улетела и не вернулась. Что поделать, на тебе как на войне. Странно, но те, кто в небе, при своей всемогучести подчиняются диспетчерам на земле. Но это подчинение насилию. Это подчинение через доверие. Доверять.

Другая-Она была так крута, так высока, что летала даже выше кромки небесного океана – на орбите. Казалось, ей все, кто ближе Марса, слишком низки. Но что-то случилось, и она стремительно влетала в слои атмосферы. Как шаттл Колумбия. Они тоже впали в панику, последние переговоры с центром управления стали анекдотом:

— Центр, что нам делать, при входе в плотные слои атмосферы перегрев кромки левого крыла идет значительно быстрее!
— Капитан, спокойствие, сохраняйте спокойствие.
— ЦУП, датчики зашкалили!
— Капитан, мы знаем об этом факте и разбираемся.
— Хьюстон, у нас проблемы!
— Не паниковать, Борт Колумбия, спокойно повторяйте за мной: «Отче наш, иже еси на небеси…»

Фразеологизм «распластаться о Землю» тут проявил себя в прямом смысле, но порой не надо
подниматься в Космос чтобы так хорошо «распластаться». Так и ее борт падал и просил о помощи, готовый сбросить даже самооценку… Он не стал шутить. А смысл? Всем не помочь…

А вот совсем другая история. Этот борт был гордостью аэропорта. Яркая эффектная ливрея, тонкие стойки шасси, два объемных двигателя висели словно в невесомости, срывая восхищенные взгляды и зависть других авиакомпаний. Он тоже любил и оберегал её.

Внезапно она запросила вылет. Он не разрешал: полоса закрыта, неблагоприятные метеоусловия, бак не заполнен. Нет-нет-нет. Вопреки всему: правилам,  регламентам и этике – она взлетела. Не посылать же за ней перехватчики?!

Сигнал бедствия поступил поздней ночью. Диспетчер сразу понял, она нетрезва. Внутренне он сжался. Представил, какая опасность на всех пассажирах. Его голос стал нежен, но тверд. Как бы он хотел сейчас взяться за ее штурвал своими руками и спокойно посадить, не смотря на болтанку. Но приходилось ей как слепому пилоту диктовать выход на глиссаду. Такое получается в кинофильмах. Он не смог. Чуть-чуть не дотянула до посадочных огней…

Он ничего не мог поделать… но вы попробуйте в этом убедить его.

С тех пор он уже давно не заступает на дежурство, не отвечает на вызовы и лишь пристально смотрит в небо, в ожидании «тех огней».

***

Вдумчивый слушатель спросит: О чем же думал он сам во время бесконечных дежурств?

Опытные мужчины знают: когда трахаешься с девушкой – важно поймать себя за мысли:

о ком ты думаешь в этот момент – вот это именно она, ТА, которую ты любишь.

Даже если думаешь, что бывшая – ан нет, еще нет.

Неважно, на мыслях о ком ты «поднимаешь его», важно, в какую мысль ты кончаешь.

В отношениях, когда изменяешь – если ты вспоминаешь «свою», значит ты любишь именно ее.

А с какой-то «промежуточной» — если ты представляешь несуществующую, незнакомую, значит сегодняшняя ночь прошла мимо. Еще одна неуспешная попытка что-то найти.

Когда же ты с любимой – ты думаешь только о ней, если вообще думаешь.

Постой, А думаешь ли ты о себе? Хоть иногда?

***

Посвящается катастрофе Boeing 737 в Перми
14 сентября 2008 года.
Диспетчер: ты не виноват.